Ты слышишь меня,
Я знаю.
Ты чуешь мою боль…
Я тихо к тебе прикасаюсь,
И будто бы камень – огонь.
В глазах твоих вижу слезы,
Как в луже
От солнца блики.
А ты мне давно не снился…
Приснись!
Я к тебе привыкла…
Опять говори со мною,
А хочешь – молчим, молчим…
Я душу тебе открою.
На это полно причин…
Он вихрем в наш сон ворвался,
Вплел в колос любви зерно.
Ах, если бы он остался!..
Стемнело. Но есть тепло…
Шумит ветерок…
А что же?..
Осенней листвой пошумим!
Мы снами с тобой похожи!
Мы счастьем с тобой дорожим!
Ты стал мне родным по дыму,
Мы пламя одной свечи.
Клянусь! Никогда отныне!..
Да, знаю. Молчи, молчи…

Елена Ротаенко

На щеках отпечатки соли,
По глазам пробегает тень…
И включают дрожащей рукою
Вновь и вновь твой «Кленовый день»…

В окна бьешься летучей мышью;
Сквозь стекло льется лунный свет.
Почему так жестоко вышло?!!
Ты не встретил желанный рассвет…

Ты уснул и уже не проснулся,
Подавился глухой пустотой;
Рваный месяц тебе усмехнулся,
Всхлипнул жалостно за упокой.

Ну а что нам еще остается?..
Уходить вдаль за солнцем вслед,
Убегать по холодным звездам
К тем, кого на земле уже нет…

Где теперь твои строки родятся?..
Знать, уже на другом берегу…
Добежать, долететь бы, домчаться,
Достучаться бы в дом на лугу!!!

Видно, ветер опять спутал;
Оборвал молодые дни…
Интересно, о чем Бог думал,
Отпуская тебя с земли?!!...

Елена Ротенко

К реке, к тихой заводи,
Наполни дырявый кувшин.
В ладонях твоих кувшинки.
Месяц в груди.
А дома - тишина,
Дома - наития неба.
Дырявый кувшин вина.
Лунный кусок хлеба
Грудью
Вывернутого
В полночь
Месяца

Татьяна Потапова

Стань моим светом. Играющим в серебряных розах оконных рам.
И я буду тайно следить за тобой, а ты тайно меня ждать.
Но в случайной толпе никогда не угадаешь моих глаз.
Как потерявшая право матери дарящая жизнь женщина.
И мы всегда будем рядом. И мы почти угадаем друг друга.
На расстоянии вытянутой руки разминемся.
И ничего не измениться. Только ребенок, бросивший мячик,
Промахнется с новым ударом…
Как сердце твое и мое.

Татьяна Потапова

Июль. Но и самый горячий дождь
Бессилен против дрожи в коленях.
Целуешь крест ты и чуда ждёшь,
А небо стонет, от слёз алея.
Он улыбается, как всегда,
Как грешный ангел с фотобумаги…
И солонеет в реке вода,
И замолкают деревья в парке...
И волком вою… Тоска… Тоска!
Сухие губы и привкус крови.
Отметил тихо грома раскат
На вечной карте Сундук Сокровищ.
И греешь руки остывшим чаем,
И не залить эту пропасть водкой.
В ушах Разгром, а в глазах отчаянье:
«Умер. Сердце» - быстро и кротко.
Теперь он сын луговой травы,
Так пусть же знает, спящий в росе!
Не обязательно быть живым,
Чтобы быть для кого-то всем!
Не обязательно быть живым,
Чтобы быть для кого-то всем…

Евгения Шабалина

गौतम बुद

Кострами маленьких причалов
В порочных линиях лица
Нас научил идти к началу
Начавший двигаться с конца.

Он говорил: под водной гладью
Пестреет звёздным сором высь.
И целовал в разрезах платья
Остепенившуюся рысь.

Он рисовал её помадой
На обездушенной груди
А по ночам вставал и падал
Осенним солнцем на пути.

Он продал душу за бумагу
И лунных букв глухую медь.
И слышал лес, как голос плакал,
Стараясь в небо улететь.

И видел берег пламень сердца,
Игравший в перебегах струн,
И сквозь окно осенний ветер
Бросал в лицо мерцанье лун.

И было это счастье кармой
Гранёной музыки вина.
И полусонный Гаутама
С зарёй вылазил из окна.

И улыбался; собирайся,
Дождя заварен крепкий чай.
Погашен свет. Билеты в кассе.
Цена всего лишь – пропуск в рай.

Евгения Шабалина

Я оставляю триады окурков,
Серыми стаями правлю в окно.
Пласт за пластом голубой штукатурки -
Снова увидеть заветное дно.

Гений бесцветия мир обесценил,
Розовым пеплом осел на ребре.
Я умираю на залитой сцене,
Как на дождливом ковре.

Брошенный взгляд не берите на память.
Душу не пробуйте им отравить.
Я оставляю здесь пепел, как знамя,
Тлеющей в венах любви.

Я оставляю - берите и грейте!
Под одеялами тысячей рук...
Пейте речную отчаянность медью,
Славьте вселенских гуру.

Евгения Шабалина

Сколько нас таких уйдёт
Босиком по воде туда, где рай...
В.М.

Небо выкрасилось штукатуркой,
Каясь клювами голубей.
Я держала в кармане руку,
А казалось: сухой репей...
Мне ветвями по телу сутки,
Мне травой по щекам июль...
Песня вырвалась солнечной уткой,
Я гнездо для неё совью.
Я кормить её буду волей.
Словом в небе зерно поспей!
Мне так хочется петь от боли...
Я – взъерошенный воробей.
Не поспею уснуть к рассвету,
Не посмею забыть мотив.
Мы ещё раз ныряем в лето,
Губы добела закусив.

А с утра по сто грамм – мензурки.
А к обеду цветы в ногах.
Я сжимаю родные руки –
Сок репеевый на руках.

Евгения Шабалина

Мы оба встаём в непросветную рань,
И будто-бы стрелкам не спится...
А в воздухе плачет цветок - герань,
Стараясь со шторой слиться.

И кажется: вновь обрела себя,
В безумстве потери тлея.
А в комнате нет одного - тебя.
Но что-то хранит и греет.

Евгения Шабалина

Татьяна Потапова

Крепко спит васильковое поле,
Ветер бережно треплет края.
Принесет сюда солнце в подоле
Одинокая память моя.
Наберёт этой сини в ладони,
И растянется небом во ржи.
И, быть может, однажды утонет
В зеленеющем зареве лжи,
Той, которую солнечной кистью
Обрамляют мои города.
Паутинно-шерстистые листья,
Голубая, как небо, звезда.
Голубое, как озеро, сердце
На единственном стебле горит.
Мне с тобою сегодня согреться.
И расстаться с тобой до зари.

Евгения Шабалина

Светлой памяти брата Василия

Я не верю ни в Бога, ни в чёрта.
Но, умерив свой дерзкий пыл,
Мне так хочется, хочется, хочется,
Чтобы Бог всё же где-то был.
Чтоб вдали, утомясь от прогулок
Среди звёзд и далёких планет,
Мой братишка, свернув в переулок,
Мог к нему заглянуть на обед.
И под чудные райские звуки
Попивая божественный чай,
Разомлев просто так, от скуки,
Рассказал Богу невзначай:
Как живётся на дальней планете,
Н а одной - из сонмов планет, -
Где любил он бродить в Интернете,
Понимая реалий бред.
Как в большом захолустном местечке,
С пассатижами наперевес,
Он мечтал о божественной свечке.
И чтоб снова Исус воскрес.
Как он пел оголённым нервом
На распутье семи дорог.
В этом был он, конечно, не первым,
Но иначе он просто не мог...
И, конечно же, Бог бы всё понял -
Хоть он близок и ... как бы далёк...
Может быть, во владеньях бездонных
Засияет звезда: ВАСИЛЁК?...

Андрей Медунецкий

Светлой памяти Василия Медунецкого-мл.,
лидера рок-группы "Разгром", трагически
погибшего на сцене в купальскую ночь 2007 г.

Я вернусь.
Ты только не забудь
Ждать меня. И не теряй надежды.
Пусть твердят учёные невежды,
Что обратный мне заказан путь.

Нет! Не верю, что с последним вздохом
Этот мир кончается для нас...
Я сюда вернусь ещё не раз:
К прошлым или будущим эпохам.

Я вернусь туманом над рекой.
Белыми и чистыми снегами.
Детскими нетвёрдыми шагами.
Стихотворной нежною строкой.

Я прольюсь спасительным дождём,
Если будешь погибать от зноя.
Я надёжным пологом укрою
От морозов и ветров Твой Дом.

Я вернусь!
Я - обязательно вернусь!
На века, а может, на мгновенье.
Ветра еле слышнвм дуновеньем
Тихо я руки твоей коснусь.

Нас с тобой ничто не разлучит.
Смерть - всего лишь краткая разлука.
Как далёкий отголосок звука,
Что печалью вечною звучит...

Александр Яковлев

Мне говорят:
- Борьба напрасна.
Уймись, покайся и солги.
Пусть успокоятся враги.
Ты жизнь спасёшь,
Ведь жизнь прекрасна...

Но... кто-то должен, всё стерпя,
Под этот груз подставить плечи.
Сказать,
что лживы эти речи...
И всё же вертится Земля!..

Александр Яковлев