Представление отменяется - караул устал, планка полетела
Разнеслось на сто сторон стаей галок и ворон преданное тело
Зазвенели по столам, белых кафельным полям алые монетки
Обломались кулаки и железные замки и сухие ветки
И лежит без дела цепь из птичьей слюны
Шума лап кошачьих, вздоха рыбы, корня скалы
Волк превратился в пса
И сверкает в небесах Солнышко, как знамя
Ради тех, кто не продался, кто остался с нами
С нами до конца
ЗЕМЛЯНИЧНЫЕ ПОЛЯНЫ НАВСЕГДА ПОД СНЕГОМ

А на снегу осколки отраженных небес - зеркальце разбилось
Время слепло, словно крот, время дернулось вперед - и остановилось
Надо зеркальце сложить, надо песенку прожить - не забыть ни строчки
Тем, кто превращает в Власть кайф лететь и не упасть
Наши заморочки
Но и гордой птице - смерть в окоченелой степи
Где погасли все надежды, звезды и огоньки
Где сон, словно белый флаг
Но БЕЗ надежды, вспыхнув вдруг внутри, стало гореть
Что-то как Свет во тьме, как приказ долететь
И вышло все не так, совсем не так
Черным покрывалом ноченька укрыла от тени, от могилы, от вражеской стрелы
Белым снегом била, все черное отмыла Королева снежная - до кости, до души
А потом устала и бросила на скалы, но скалы не убили - а за скалами лучи
Алые лучи, рассветные лучи совсем иного Неба, совсем иной Земли
ЗЕМЛЯНИЧНЫЕ ПОЛЯНЫ НАВСЕГДА ПОД СНЕГОМ

И встречаясь случайно до боли
Где-то между счетом два и три
Верили, что ждет их Божьей волей
Дом в конце пути, там где фонари.
И клялись друг другу встретиться снова
И считали что уже не одни.
А ветер гнал себе их в разные стороны
Он ничего не знал о любви.

И оставалось-то всего мгновенье,
Чтоб вновь встретившись на землю лечь
Только вера не всегда воскрешенье
Да и весна для кого-то смерть.
И, чуть-чуть не дожив до рая -
Встречи долгожданной земли,
Снежинки падали, кружились и таяли
Превращаясь в капельки воды.

Кто-то облившись бензином стал факелом.
Кpутили пальцем у виска, звали скоpую
И мальчишки с лицами победителей плясали что-то там с белыми флагами...

А поезд ехал в Диснейленд...

И никто не сажал, не pасстpеливал,
Меpли сами, как-то так, потихонечку,
Чеpез месяц замечали нечаянно,
Что у соседа двеpь всегда запеpта...
Заpастали буpьянами кладбища,
Сеpиалы никак не кончалися,
Снился боженька, pумяный, как диктоpша
Hеpожденные дети не плакали...

Уходили мегаполисами в огоpод,
Тащились куликовскими битвами,
Расслаблялись получать удовольствия,
Похеp как, лишь бы не было войны.
По следам выpождения на лице
Пеpековывали меч на аpахисы,
Сдавай бpатьев коpшуну за 30у.е.
Растили пpеданно в себе Микки-Мауса.

Исчезали из памяти и каpт,
В даль вели благие намеpенья.
Их pаскопали б потом аpхеологи,
Hо аpхеологов не будет никогда

Ведь поезд мчится в Диснейленд.

Да и сказка понемногу кончается
Или истоpия одного гоpода
Или сто лет одиночества,
А pебенка обглодали муpавьи.

Чья-то звездочка в небе, а чья-то упала,
И нет молотка, чтоб обратно прибить.
Настоящего кайфа здесь немыслимо мало,
Но за кайф всегда надо платить.
Ведь твой дом кто-то ставит на каждой дороге,
Твое имя мерещится на каждой стене.
Это я только думал, что я думал о Боге,
Оказалось, что думал об одной тебе.

Но поезд в город весны уходит в тридцать-ноль-ноль.
Каждый день без изменения в тридцать-ноль-ноль.

По тупым закоулкам дремучего тела
Мутно бродит душа, словно кошка в дыму.
По дороге из хлева на седьмые пределы
Дай Бог не променять суму на тюрьму.
Кто к тибетским вершинам - стрелою из лука,
А кто в доме любви - по жизни шпион.
Так где ж оно, мое "Я", и кто, схватив мою руку,
Дает приказ набирать твой телефон?
Но поезд в город весны уходит в тридцать-ноль-ноль.

А по венам ползут метастазы тоски,
Расцелует морду беспризорный пес.
C щенячьим визгом в пушистый сугроб.
Солнышко-улыба песье лицо.
Дешевое бухло у угла из горла,
Бесовские песни в дуэт на луну.
Потом вдогонки - путать следы.
На хрустальной метле - ведьма-зима.

Чужие окна, чужие дома,
Чужие авто, пальто, светофоры,
Заборы, витрины, сверкали, мелькали,
Кружились, срывались, сливались,
А мы оставались, мы одни оставались,
Мы словно отстали, искали в карманах
Пьяные лапы
последний заветный
Прощальный билет...
На поезд в город весны на тридцать-ноль-ноль.
Поезд в город весны...
весна 1994

Сумасшедший под взглядами за толстым стеклом
живет в прекрасной стране, рисует на стенах,
в его детская тень закрывает лицо кулачком
от больничного света на исколотых венах
он от нее далеко и ему лучше не знать
зачем вырваны из книги окончания страницы
ее случайно он нашел и так любил читать,
предполагая, что о нем ее писали птицы
Вергилий, где же небо? Почему все темней?
Спросили ляхи Ваню, ну а мне до звезды
пусть для мертвых будет утро вечера мудреней
им не понять символ веры религии Любви:
будущего нет

До края всех краев - лишь дождь и серый цвет
но за пределами неба молния чертит победу,
рисуя домик наш, которого нет
по мнению хозяина, что мир наш вертит,
любя свои законы - он мне являлся вчера
и предъявлял счет по полной, а я стоял у стены,
а я стоял и молчал, лишь смеялись глаза,
как перчатка с руки, как объявление войны
как творимая легенда, как весна в октябре,
как меч святого Хозрата, как на смерть снега блины,
как дурачок по небу, как детский смех на костре,
как все наоборот, как хорошо там, где есть мы,
как будущего нет

Одиночество
Моя непокаявшаяся свобода -
Бесполезная кукла в углу,
Мое пятое нелепое время года,
Сиамская кошка на снегу.
За два шага до неба осиновым колом,
На два поворота ключа
Прокричи хоть до крови уставшее горло -
"Монастырская дорога" пуста.

А на полу - обрезанный локон,
Гитару бросили в мусорный бак.
На всех крылатых хватило окон,
А у остальных - все как надо, все так.
В твоей теплой постели не страшно смерти.
Just another brick in the wall.
В нашем доме - пустые бутылки и черти,
И никто не играет рок-н-ролл.

Ты тепла, а твой щенок доволен и сыт,
Но в теплом автобусе часто тошнит.

Одиночество - когда ты рядом.
Одиночество - когда ты рядом.
Одиночество - когда ты рядом.
А любовь - когда тебя нет.

А мы рвем струны и ломаем перья,
Ищем какой-то драгоценный ответ.
А Бог плюнул, ушел и хлопнул дверью.
Мы, было, за ним - ах, дверей уже нет.
Но в нас искренне верят наши Линда и Йоко
И с трепетом ждут новый альбом.
Мы пьем вместе с ними за пришествие Вудстока,
Очень любим друг друга и блюем под столом.
А сегодня ночью мне приснилась смерть,
Мне стало все ясно, я хотел проснуться.

Одиночество - когда ты рядом.
Одиночество - когда ты рядом.
Одиночество - когда ты рядом.
А любовь - когда тебя нет.

Можно бить окна и вешаться в ванной,
Писать трактат о маркизе Де'Ральбоне.
Читать Бхагавад-Гиту и печься о карме
Уехать на отдых в отель Калифорния.
В конце концов можно остаться с тобой.
Конечно же проще остаться с тобой

Но одиночество - когда ты рядом.
Одиночество - когда ты рядом.
Одиночество - когда ты рядом. А любовь - когда ?!...

осень 1993 года
под Москвой в Левобережном

Кто имеет наглость шарить по твоим карманам,
Считая,что на это у него все права?
Ты что, послушался?
Нельзя же быть настолько пьяным
Ты что, забыл, что это твоя земля?

Мы мирные люди. В городе весна.
Но наш бронепоезд там, где наша земля.
Так что если мент избивает тебя
Ты можешь убить мента.

Когда ты идешь по своей земле
Кто имеет право бить тебя по лицу?
Кто может обозвать волосатой свиньей
И попытаться облапать твою герлу.

Кто увешан с головы до ног заморским тряпьем
И после этого учит что тебе одевать.
Кто рубил твой лес для дачи с гаражом?
Неужели ты не умеешь стрелять?

Мы мирные люди. В городе весна.
Но наш бронепоезд там где наша земля.
Так что если жлоб избивает тебя
Ты можешь убить жлоба.

Когда ты идешь по своей земле
В Вавилоне идет густой снег.
Ведь бог всегда на твоей стороне
Даже если бога и в помине нет.

На последней баррикаде армии любви,
Когда Зверь поведет стальные корпуса,
Сожги на костре заповедь "не убий"
И взорви весь мир - пускай горит дотла.

А когда они окружат, забей последний патрон:
Впереди тебя вечность, позади Москва.
Все, что строили себе начиналось с виселиц,
Свобода всегда начиналась с тебя.

Всемирное государство
All in all it's just another brick in the Wall
За моим окном срубили дерево,
Чтобы не мешало проводам,
Чтобы было мне тепло и светло,
Если я буду жить по их правилам.
И росли всем на том дереве яблоки,
Потому отдали землю асфальтным каткам,
Чтоб не смог быть человек без ведома
Хозяина всем плеткам и всем пряникам

Всемирного Государства

Кто-то вывел из строя механизм пилы -
Прохожие видели вьюношу,
По описаниям смутно похожего
То ль на Ермена, то ль на Лешу Карамазова.
Фоторобот его получит Интерпол,
Его объявит террористом интержурналист;
Ему не спрятаться и на краю земли -
Он нарушил священный покой и волю

Всемирного Государства

Оно будет тебе кормящей матерью,
Hо молочко только для послушных детей.
Оно станет тебе лучшим наркотиком -
Во избежание ломок ты сделаешь все.
Оно будет общественным мнением,
Смирительной рубахой и градом камней
Для паршивых овец и сумасшедших,
Тех, кто не принял личный номер кирпича в стене

Солнце, всех согревшее солнце,
Нам подарено солнце,
Любимое, жестокое, на всех одно солнце -
Ростку, что вылез однажды
И погибшим от жажды,
Как солдатик бумажный, -
Каждому свое... Солнце,
Ты взнянчило поля травы,
Копыт звон, кашель кровавый,
Поило пулей отравой
Самых верных детей...
Спасибо, что нет пощады, -
Огонь дают, как награду
Снопы повязанных Богом
Твоих колосьев лучей...
Колосьев лучей.

Все гоpода земли пyсты, пyсты их окон глаза -
Так было, бyдет всегда - возьми ее на ладонь,
Чтоб в стpанy меpтвых живой кто-то тянyл пpовода
Для встpеч, звонков, в поля pоз алых пpевpащая адов огонь.
Рвyт паyтинy кpылышки - всегда свободна пчела
И с pадyги земных соцветий собиpает свой мед.
Рвань паyтины на ветpy, yжас непонимания
У паyков всех - вспять идyт часы и никто больше не yмpет -

Солнце, всех согревшее солнце,
Нам подарено солнце,
Любимое, жестокое, на всех одно солнце -
Ростку, что вылез однажды
И погибшим от жажды,
Как солдатик бумажный, -
Каждому свое... Солнце,
Ты взнянчило поля травы,
Копыт звон, кашель кровавый,
Поило пулей отравой
Самых верных детей...
Спасибо, что нет пощады, -
Огонь дают, как награду
Снопы повязанных Богом
Твоих колосьев лучей...
Колосьев лучей.

А если нет любви, то значит Бога нет.
А если Бога нет, то значит нет любви.
Вся вера в том, что Слову не нужен ответ -
Вернутся в гавань из смерти все корабли.
И вновь деревья большие, легко по лужам бежать
И по полям боевым - до конца, до венца,
Где средь холмов зеленых, чтоб всех погибших взыскать
Идет мать Божья Богородица - ей верит

Солнце, всех согревшее солнце,
Нам подарено солнце,
Любимое, жестокое, на всех одно солнце -
Ростку, что вылез однажды
И погибшим от жажды,
Как солдатик бумажный, -
Каждому свое... Солнце,
Ты взнянчило поля травы,
Копыт звон, кашель кровавый,
Поило пулей отравой
Самых верных детей...
Спасибо, что нет пощады, -
Огонь дают, как награду
Снопы повязанных смертью
Твоих колосьев лучей...
Колосьев лучей...

Солнце, всех согревшее солнце,
Нам подарено солнце,
Любимое, жестокое, на всех одно солнце -
Ростку, что вылез однажды
И погибшим от жажды,
Как солдатик бумажный, -
Каждому свое... Солнце,
Ты взнянчило поля травы,
Копыт звон, кашель кровавый,
Поило пулей отравой
Самых верных детей...
Спасибо, что нет пощады, -
Огонь дают, как награду
Снопы повязанных Богом
Твоих колосьев лучей...
Колосьев лучей.
январь 2001г.

все шахматы фигурки, клетки черно-белые
сплавились, сгорели, расцвели боевой ничьей
огненные голуби рвали душу - чучело
на ярмарке - гулянке, на хер, на клочки
а снег притворяется, что спит,
притворяется, что бел,
притворяется, что жив,
вскормленный зимой,
но воровской, незваный, беззаконный,
из-под снегов всех дым тлеющей травы
солнце изнутри билось, выгоняло
реки-вены прочь из берегов
ничего не будет, ничего не надо,
ничего не свято - подбавляй дрова
царская охота, лес невидимый , жестокий
ужас загнанного зайца в глазах богов
сквозь трещины на камне облаков и звездных карт
cвет полей зеленых Родина моя весна
моя весна огня

проваливаясь в тени тополей на насте
словно в трещины я больше не хочу назад
радуйся, пляши победу, моя смерть,
здесь я - прорастет зерно
Прорастет, сука, так мое зерно
что клочки по закоулочкам полетят
поищешь вдоволь пятые углы
всех комнат, где когда-то было мне темно
корми меня землей в дуэль
в десять шагов - чем ближе, чем точней
тем быстрей сломишь зуб-косу
пойдешь за мной как милая
тьмою под пинками слепнуть от креста
а после обгорелыми глазницами
кому-то пить живой водой зарю

где по следам окопов алым светом навсегда
весна огня
моя весна огня

Система хочет, чтобы ты стал дураком.
Для этого придуманы штеккеры в мозги
Телеидиоты и "спасители души"
Картавые големы, поведенческие схемы
Мораль интеллигентов и мнение толпы

Но продрав заграждение и цепи охраны
По снежному полю бегут партизаны.

ВСЕХ НЕ ПЕРЕВЕШАЕТЕ.

Системе надо, чтоб ты забил на свою любовь
Чтоб продался за диваны и граненые стаканы
Страх за будущее и кусочки колбасы
За хвалебное словцо от товарища Дерьмо
И другие атрибуты похоронного бюро.

Система сдохнет, если ты станешь живым.
Она сует тебе билеты на пять букв до того света
Ей по кайфу лишь предатели и мертвые поэты.
То есть то, что покупается, как надо объясняется
И, конечно же, всем нравится, поскольку не допето.

Но сжигая снег в вино сквозь туманы в оконца
Мы спускаем на землю ненавистное вам Солнце.

ВСЕХ НЕ ПЕРЕВЕШАЕТЕ.

Сатана хочет чтобы ты торговал собой
Сатана хочет, чтобы ты стал дураком
Ему надо, чтоб ты забил на свою любовь
Сатана сдохнет если ты станешь живым

Наши следы в снегах гор покуда песенка не спета
Превращаются в буквы Нового Завета.

ВСЕХ НЕ ПЕРЕВЕШАЕТЕ.

Корили высью нас стаи стрижей,
И зарастали дома темнотой,
И бестолковые черти нажгли свечей
То ли за здравие нам, то ли за упокой

За теплые гнездышки,
За картонные солнышки,
За крыжовник - смородину
Преданной Родины.

И отпадет перекладина,
Не крест - осиновый голый кол.
Цветы одним миром крадены
С чужой могилки на торговый стол.

Кричали, мерялись силою слова с высотою,
И так пизделось, свистелось - сполна...
Подрезал крылышки снежный конвой,
Пришла зима. Ну что ж, да здравствует Зима!

За теплые гнездышки,
За картонные солнышки,
За крыжовник - смородину
Преданной Родины.

Скоропостижно прервет теплый сон,
Совсем невежливо ставни сорвет
Чужое судное Небо со всех сторон,
Чужое, гневное, где нас ничто не ждет.
И обнаружится лишь - ах, как хотелось жить
До слез, соплей, и от обиды в бетон кулаком,
Но все по чести, и Некому простить
Все, как те девять грамм, что в срок и поделом.

За теплые гнездышки,
За картонные солнышки,
За крыжовник - смородину
Преданной Родины.

А колесо, оно всегда право,
Когда кому по ободом темно.
И тело примет да поймет земля,
А сорная душа, как мерзлая трава.
Коси ее коса, пали ее коса
Весной дотла.
Пали ее, коса, весной дотла!
И ночка - Снежная Волчица не сожрет рассвет.
Обнимет солнце новорожденную степь,
И никого в степи той н е т.
Исповедь
Мне задавали вопpосы вежливо,
А я отвечал уклончиво
От стpаха косил под хоpошего
И честные стpоил глаза.

И ангел с повязкой кpасною
Вздохнул и сказал "напpасно ты...
Здесь никого не бьют, но всех по pазному
Так что в pазведку идти без тебя..."

Вздохнув, исчез он, и один остался я.
А кpугом поля узоpами, сказками...
Мне говоpят, они такие пpекpасные,
А я не чувствую их кpасоты...

И вот о забоp ломаются ноготки,
Как в коpобке летается бабочке,
Как ненавидят лица в зеpкалах кулаки
Как горло дымом без глоточка любви...

Пускай отpавленный, пусть хоть единственный,
Пусть скатеpтями доpожки все выстелят,
Пускай под зад дадут, в затылок пусть выстpелят,
Только б веpнули заветный клубок.

Чтобы бежать, меняя лапти на ссадины,
Сквозь буpелом в нить от собственной гадины,
Где все надежды ею, подлой, укpадены,
И хочет тьма стеpеть свечи огонек...

Пpости и пощади меня, Святый Ангеле,
Слишком меpтвая без неба смеpть на земле,
Hе дай, Господь, стать дезеpтиpом на Твоей войне,
Возьми хотя бы штpафной батальон...

Последний pаз, пpощаясь, видеть луч солнечный -
Такая доля всем нам, обpеченным нам...
И все б достались пpожоpливым гpобам
Если б не лучик света, Имя Имен...

Мне задавали вопpосы вежливо...
А я отвечал уклончиво...
Мне задавали вопpосы вежливо...

Снежная королева посадила Кая складывать слово "Вечность*"
из кусочков зеркала - льда. Но пришла Герда, и Кай
ушел в предвечный алый свет ВСЕГО....

С Фомой Неверующим дети подружились, как с чумой,
И разлюбили навсегда земляничные поля.
И птиц кормили темнотой, и плакали к земле - виной,
И умирать на небеса ссылали сны и чудеса.
И кайф всегда наоборот - кому-то "чет", кому - "нечет",
И вместо северных степей встречает море журавлей,
Полночная сова поет: "прощай - зерно не прорастет".
И с каждым часом все подлей бояться собственных теней -
От греха подальше, от греха поглубже,
От греха, которого не было и нету.

Гасили свет. Фома лег спать и на прощанье всех послал.
Размазал сопли по асфальту - только вот не помогло.
Пришел в дом Гость. Продрав глаза, сквозь сон Фома его узнал -
Как молнию, но слишком поздно - дом долгами замело.
До самых крыш, до самых звезд - бежал Фома куда глядят
Его незрячие глаза и только странные слова
На непонятном языке вослед как голуби летят,
А он не понял и бежал через поля, через леса
От греха подальше, от греха поглубже,
От греха, которого не было и нету...

А холод рисовал узоры вечных праздничных дворцов,
И губы Снежной Королевы волшебны и почти теплы.
Счастливый танец, и аккорды хрустальных нежных голосов -
Все позабыто, но вдруг слева из-за запертой двери - стук, стук, стук, крик
приказ - пусти его! пусти!!!

Фома очнулся. Рванул двери. Его сшиб с ног вьюги шквал.
Поднялся снова. Про молитву вспомнил. Ввысь двух птиц послал -
"Ты что оставил?!!!" ...но надеждой, верой выпал град, устал -
Две ледяные градины... И ноги завлекает бал -
Безвольно, мерно, непробудно - на квадраты зал
От греха подальше, от греха поглубже,
От греха, которого не было и нету.

Так вот те "полюс", вот те Юрьев день, и Полночь на дворе...
Но стук! Удар! И - дверца в щепки - птицы огненной крыла
Пощечиной спалили рожу чтобы помнил о земле.
И о Весне, откуда птица эта третья смогла -
Сумела все перелететь и радугой холсты все сжечь,
Перевести слепым на зрячий голубиные слова
И превратить в свет золотой фальшиво чищенную медь
Про то "зачем надежда, вера, если есть она".
Взорвался замок ледяной - в пар - на все стороны земли.
И на оплавленном граните - тени шахматных коней.
Гранит был первым - поднялся из расступившейся волны.
Сквозь горизонт вернулся клин дождавшихся дня журавлей.
Крест догорел, и пепел сдуло ветром стаей воронья...
Вкусна вода из родника, зажили раны от гвоздей
И все спасенные слепые, кого на дно взяла вода,
Бегут во тьме пока не знают Благих праздничных вестей
От греха подальше, от греха поглубже,
От греха, без которого нас не было и нету
От любви подальше, от любви поглубже,
От Любви, без которой нас не было и нету
От греха подальше, от греха поглубже,
От греха...