Тяжело...
Дым завода над крышами снежными
Тяненется к центру небес.
Под крылом
Укрываясь, ловлю безмятежность
Поэтов и поэтесс.

А кругом по крестам веет снежное кружево -
Белый завет февраля.
Я сижу у ограды.
Не жди меня к ужину.
Тихо вздыхает земля.

Из-за спящих заборов срывается музыка
Гулом с машин заводских.
Этот мир отключает огни,
Тёмно-русый,
Не помня имён никаких.

Тяжело дым завода над крышами сонными
Вверх улетает сквозь снег.
И стучится мне в сердце,
как в пламя оконное,
Как дорогой человек.

Ожила

Ох. Устала...
Так не стало
Белой скатерти одежды.
Я не здесь, а где-то между,
Между двух огней в строю.
Я стою.
Но я не стою
Этой радуги в ресницах.
Улетай, большая птица.
Захлебнись в моей любви.
И живи.
Как жили люди
На большом стеклянном блюде,
Разлетевшемся на части
От тоски и от тепла.
Ожила
И заблестела,
Как обласканное тело,
Как затасканное платье,
Неспеша -
Моя душа.

Я - маятник

Я не злюсь на тебя,
Я - маятник.
У меня между рёбер - колокол.
И сидит он, с костями спаянный,
Крепче влитого в бронзу олова.
Не горит - не огонь.
Без памяти.
Отрывается луч сомнения.
Положили ладонь
На скатерти
Человеческим напылением.
Ртуть тон в тон
На картон.
Конфузия.
Светлый фон,
Перезвон.
Весна.
Неоконченная дискуссия,
Незаполненная казна.

Истерия бьётся током,
Кровоточит молоком,
Собирается в дорогу,
Как бродяга босиком.
По рукам крапивой хлещет,
И на углях правит бал.
И как будто станет легче
Там, где холод танцевал.
И опять с гниющим чувством
Будет сердце разрывать.
Просто март.
В глазницах пусто.
Просто нечего терять.

20:09. Отравленный виски.
Переведи часы.
Взгляд исподлобья, любовь по-английски,
Точка твоей росы.
В танце заклания пальцами пламени,
Станет нагая плоть.
Вывесим за' дверь на про'стынном знамени
"Не беспокоить".
Вплоть
До полнолуния. После - до осени -
Нежность не смыть с лица.
Призваны солнцем горящие простыни
Греть по ночам сердца.

В себе - как в пустыне -
Путаюсь.
Песок заплетаю в косы.
Поминки в помине.
Закутаюсь
В небо твоё раскосое.
Верблюд невысок,
И голоден.
С утра никакой -
Угрюмый.
А помнишь, в песок
На холоде
Прятали наши клювы?

Все вон!
На звон
Летите.
Дымом укутаю
лес.
Эй, солнце,
Смелей, заходите
В наше бюро чудес.
Плечо
оберну любистоком,
Над шпагой шампурных
ног.
Ты видишь, какой он робкий?
Ты видишь, какой он
бог.
Опять горячо
повздыхают
Сосновые мачты
В дали.
Лиловые тени порхают,
Из пепла кроя
корабли.

Ни тихого вскрика,
Ни томного вздоха,
Ни скрипа ботинок усталых пажей.
Скорей засыпай,
Беззаботная кроха,
Махни одеяльцем своей госпоже.

Ты спишь. Упиваюсь
Нетронутой кожей.
Бальзаковский возраст к лицу тишине.
Ты спишь - одиночество -
В мамином ложе
С цветком онемевшим на голой спине.

Поедемте к морю,
Усталая птица,
Забытый ребёнок последней войны!
Мы выйдем на берег
Чтоб вдоволь напиться
Из неба ладоней морской тишины.

Сосновый бой колоколов.
Под сталью неба
Песня хвои.
Я Вас прошу, Не надо слов,
Не нужно брать
Меня с собою.

Сегодня книга не про нас,
Отдай другим
Свои страницы.
Не закрывай весенних глаз,
Моя полуночная
Птица.

Как сладко последождье пьёт
Из вены неба
Наши души!
Сегодня я - тариф на взлёт.
А впрочем...
Уходи, не слушай.

Немой улыбкой даришь свет,
И поднимаешь к солнцу
Взглядом.
У глаз твоих весенний цвет.
Спасибо,
что остался рядом.