Банкеты и французская еда.
Но в воздухе,
Но в воздухе витает
Такая незаметная беда,
Что крысы с корабля не убегают.

Беда в пустом движении ресниц
Танцующего белую горячку
Отшельника из стаи жёлтых птиц,
Впадающих в паническую спячку.

А он не впал. И, кажется, решил,
Что ранить, это значит защищаться,
Вонзая свои белые ножи
В твоё ещё классическое платье.

Ты так устала. Выпей тишины
Шампанским откровением бокала.
И все твои несбывшиеся сны
Исполнятся.
Но как же ты устала.

Такая нынче осень. И дождём
Не выльется из глаз ни слёз, ни лести.
Станцуем вальс и медленно уйдём
Искать царевну в краденой невесте.

У города сегодня воскресенье,
Он снова надышался тишиной.
Он тщательно прощается со всеми,
Но коротко прощается со мной.

Я в платье из осенней плотной ткани,
Смотрю в его открытые глаза,
Застывшие, как выцветшие камни -
Обветренная небом бирюза.

Прошу тебя, унылый обольститель,
Не прячь недоумения внутри,
Когда молчаньем парков в мятых листьях
Послышится "Четыре тридцать три".

17.11.2010

Проста, как пареная репа,
Твоя невера в чудеса:
Такое выжженное небо,
Такие серые глаза...

И эти руки. Эти руки
Необычайно холодны.
Вы не поёте друг о друге,
Но жадно пьёте эти сны.

Вы так смешны. Как будто людям
Не разрешается любить.
Давай, поспим. Давай, не будем
Опять учить друг друга жить.

17.11.2010

Посылаешь с отвесных планет
Непонятные знаки
И к утру, исчезая из прессы и сводных таблиц,
Ты вскипаешь как чайник,
В тебе появляется накипь
От напыщенных масок и спрятанных в мантиях лиц.

Ты, похоже, устал.
И усталось коричневой шляпой
Заслонила тебя от последних лучей ноября.
Ты, похоже, забыл,
Что тебя научили не плакать,
И что рукопись вечна.
Они, видит бог, не горят.

Допиши свой роман
И отправь в тридесятое царство
Под двенадцать замков,
Чтоб никто не увидел его.
Только сам не забудь докурить тишину
И остаться
На холодном полу у двери
Подожать рождество.

18.11.2010



Я возвращаюсь, берегите кошельки,
И не храните в них ни денег, ни рассветов.
Я отрастила себе дивные клыки,
Они сияют под улыбкой белым светом.

Я возвращаюсь ослепительно легко,
Не возражая против взглядов исподлобья.
Я возвращаюсь с подземельных облаков,
В доспехах осени идя на ваши копья.

Сегодня в городе так ветренно тепло,
Что моё дерево поёт дрожащей кроной.
Сочась свечением сквозь хрупкое стекло,
Я возвращаюсь, приготовьте мне корону.

Ноябрь 2010

Твоя страна внутри тебя. И, как искусственные горы,
Ты в ней возвёл моё лицо холодной мраморной волной.
Ты как отменный ростовщик предроставляешь мне свой город
Под ослепительный процент - возможность быть всегда со мной.

Ты до того хорош собой, что ничего не обещая
Читаешь в линиях ладоней Кена Кизи и Руссо.
Я наблюдаю, как ты ждёшь неостывающего чая
И смотришь в тёмное стекло, изобретая колесо.

Но видят птицы, ты поймёшь, что я была права во многом,
И белой мраморной стеной не зря стояла на своём.
Ты облачишь в хрустальный лёд мою - как Золушкину - ногу,
И по ступеням декабря мы в город солнца поплывём.

24.11.2010

Всё небо дышит холодом. Так мало
Его в кофейной гуще прочитать.
А вдруг,
Придёт и выпьет над парчовым одеялом
Из наших рук желание летать.

И что тогда? Похожими на крылья
Уже не станут руки.
Но поверь,
Ещё настанет время в тишине дышать полынью,
Сквозь начисто распахнутую дверь.

И будет всё, и крыльями и светом
Напьёмся и надышимся сполна.
Всего четыре неба до звенящего рассвета,
С которым к нам опять придёт весна.

09.XII.2010

Сергею К.

Здравствуй, здравствуй.
Время лечит.
И тебе уже светло.
Распрями большие плечи,
Тихо сидя за столом.

Смейся, друг.
И смейся громче,
Чтобы лес затрепетал.
День становится короче,
Или просто - ты устал.

Ту устал. А доброй фее
Не успеть к тебе опять.
Я ведь тоже не умею
Лёд и камни целовать.

Вот и всё. Вздохни поглубже.
Это сон уже прошёл.
Высыхает эта лужа,
Завтра будет хорошо.

09.XII.2010

Карточный домик прочен.
Там за седьмым замком
Небо моё пророчит
Мне деревянный дом.

Дом не такой, как этот -
Червы и пара треф -
Дом из цветов и лета,
Мой кареглазый лев.

Карточный домик рухнет
В арках твоих бровей.
Завтра на новой кухне
Будем варить глинтвейн.

10.XII.2010

Мне сегодня так уютно в небе.
Но допел до этой высоты
Наше "Anybody seen my baby"
Кто из вас: Мик Джаггер или ты?

Если ты, то что тебе не спится?
Я чуть полетаю и вернусь.
Я сегодня маленькая птица,
А не запечённый с сыром гусь.

Тут тепло и, кажется, сегодня,
Вдоволь насидясь на облаках,
Растянусь у ёлки новогодней
Солнцем на твоих родных руках.

Будут звёзды, красные, как маки,
Петь нам колыбельные с ветвей.
Будет нам завидовать Мик Джагер,
Будет нам завидовать Бродвей.

Выборам 2010 в Беларуси посвящается.

Выпью портвейна и сделаю громче
Музыку улиц, чтоб стены дышали.
Видишь, как сердце моё кровоточит
Видишь, как губы мои задрожали?

Слышишь? Я падаю чайкой с обрыва
От безысходности в прежние сети.
Видишь, у лошади красная грива,
Видишь у лошади белые дети...

Дайте мне небо! Холодные прутья
Режут железом горящие пальцы.
Я заслоню его собственной грудью.
Я оставляю тебя улыбаться.

19.XII.2010

Утро.
Глоток неправды -
Телегипноз. И снег.
Небо повисло ватой.
Небо возьмёт всех.

Десять.
И глупо злиться,
Ждать поворота рек.
В этих наивных лицах
Ночью живёт снег.

Полночь.
И город выцвел,
Выцвела вся страна.
Это большие птицы
Выпили нас до дна.

Чтобы под бой курантов
Сделать горячим снег.
Небо висит ватой.
Небо возьмёт всех.

24.12.2010

Как будто не закончилась зима,
И мы не спим.
И мы с тобой святые.
И пишут сквозь тире и запятые
О нас посеребренные тома.

Где, лунной пылью плавя
Белый лёд,
Мы медленно становимся друг другом.
И я - твоя загадочная вьюга.
И ты мой неразгаданный полёт.

Но в полночь остановятся часы,
И мы проснёмся Евой и Адамом.
Но только я не пиковая дама,
Не брошу нашей неги на весы.

Ведь наша не закончилась зима,
И мы не спим.
И мы с тобой святые.
И пишут сквозь тире и запятые
О нас посеребренные тома.